Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 172

172

– Ладно, – Косухин мотнул головой. – Буду ждать. А сейчас я хочу видеть Наташу… Наталью Федоровну. Я должен знать, что с ней все в порядке.

– Я уже говорил вам, сударь!.. – посуровел Берг.

– А я уже слышал! Я ничего не буду это… напоминать. Познакомьте нас, будто я ваш гость и все. Хочу увидеть, что она здесь и жива.

Берг на мгновение задумался, затем нажал кнопку вмонтированного в крышку стола электрического звонка. Дверь кабинета бесшумно растворилась, на пороге возник тип в смокинге.

– Где сейчас Наталья Федоровна?

– Они с господином Сен-Луи собираются в театр.

– Пригласите…

Косухин повернулся к двери и замер. Минута, другая – и вот в коридоре послышались быстрые шаги. Во рту у Степы пересохло. Секунда – и Наташа уже была в кабинете. На ней оказалось роскошное вечернее платье, на шее сверкало большими камнями колье. Девушка ничуть не походила на себя прежнюю. Встреть Косухин такую – то и не оглянулся бы. Обычная дворяночка…

– Что случилось, дядя? Добрый вечер, сударь!…

Последнее, естественно относилось к Степе. Сказано это было так, словно в кабинете Карла Берга появился новый предмет мебели.

Между тем в кабинет вслед за Наташей вошел невысокий брюнет с пухлым брюшком и весьма заметной проплешиной. Вид у него был сонный и одновременно высокомерный, особенно после того как его взгляд упал на гостя.

– Прошу знакомиться, – спокойно, но с еле заметной иронией бросил Берг. – Господин Косухин, наш гость из Большевизии. Моя племянница Наталья Федоровна. Гастон де Сен-Луи, ее жених.

– Вы из России? – Наташа поглядела на Степу с искренним любопытством и протянула ладонь, которую тот нерешительно пожал. – Вы, наверное, офицер? Мой дядя телефонировал каким-то офицерам…

Косухин сглотнул, не зная, что ответить. Между тем мсье де Сен-Луи с явной неохотой протянул руку, затем подумал – и Степа внезапно сообразил, что ему предлагают для рукопожатия два пальца.

– Гастон! – Наташа и сама заметила это, но Сен-Луи лишь улыбнулся, окинув Степу с ног до головы взглядом, в значении которого трудно усомниться. Кровь ударила в голову. Косухин тоже протянул руку – и подал Гастону один палец. Тот дернулся – и убрал ладонь, затем что-то шепнул девушке. Та нерешительно кивнула:

– Господин Косухин… Дядя… Извините, мы спешим.

Степа молчал, сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть в ответ. Уже в дверях Наташа оглянулась. Взгляд девушки скользнул по комнате, на миг остановился на Степе. Косухин вздрогнул. Если Наташа действительно собиралась в театр, то настроение ее было не из самых подходящих: в ее глазах плавал страх…

Подождав, пока стихнут шаги в коридоре, Берг выглянул в окно, а затем повернулся к гостю:

– Итак, вы убедились. Наталья Федоровна здорова, но совершенно не помнит ни вас, ни того, что было в последние месяцы. Еще раз прошу не напоминать ей об этом и, лучше всего, оставить ее в покое. Если будут новости о господине Лебедеве, я вас извещу.

«Интересно, чердынь-калуга, как это он меня известит? – думал Степа, покуда молчаливый лакей в смокинге провожал его к выходу. – Он ведь и адрес-то мой не спросил! Вот гад!»

То, что господин Берг не говорил всей правды, было ясно. Он, конечно, знал, кто такой Косухин с самого начала, иначе не стал бы беседовать с ним о «Мономахе»… Впрочем, трезво рассуждать Степа был не в силах. Пропал Николай – по сравнению с этим даже поганая рожа талантливого физика Гастона де Сен-Луи казалась обстоятельством абсолютно второстепенным.

И еще одна мысль не давала покоя. Какая-то мелочь, на которую он вначале не обратил внимания. Степа перебрал еще раз подробности встречи в полутемном кабинете – и тут его осенило. Перстень! Перстень на руке Берга! Большой серебряный, так похожий на тот, что был у Арцеулова! Но ведь Славка дал его брату перед стартом! Правда, Степа видел перстень лишь секунду, не больше, но зачем тогда Бергу так поспешно его прятать?

…Стемнело. Улица Гош-Матье была почти пустынна. Степа, плохо знавший местность, с трудом вспомнил, откуда подъехало такси, и побрел в ту сторону, надеясь выйти на более людную магистраль и там поймать авто, чтобы добраться до квартиры Валюженича. Он шел медленно, не обращая внимания на происходящее вокруг. Внезапно его внимание привлек смех: на тротуаре, возле большого черного автомобиля, стояло четверо совершенно буржуйского вида молодых людей, перебрасываясь фразами на непонятном Степе французском языке. У всех явно было превосходное настроение. Когда Косухин поравнялся с ними, один из четверки ленивым движением достал из кармана большой портсигар, вынул папироску и хлопнул себя по карману, вероятно, в поисках спичек. На лице у буржуя появилось легкое разочарование, но тут его взгляд упал на Степу. Курильщик сделал жест, понятый всем, вдыхающим никотиновый дым, без всякого перевода. Косухин вздохнул и полез в карман за спичками. Когда он поднес огонек к папиросе, то внезапно заметил взгляд одного из четверки. Тут тоже не требовался переводчик. Степа резко отпрянул назад, но поздно: курильщик отбросил папиросу, и его ладонь метнулась прямо к Степиному горлу. Косухин успел взмахнуть рукой, пытаясь задержать удар, но тут кто-то из стоявших рядом выбросил вперед руку с кастетом.

«Как мальчишку взяли!» – мелькнула последняя мысль, и все исчезло.

Глава 2. Святыни логров

Вначале он услышал гул мотора и почувствовал легкий запах бензина. Болела голова, кисти, стиснутые наручниками, затекли и ныли. Степа понял, что сидит на заднем сиденье авто, стиснутый с двух боков и лишенный всякой возможности к сопротивлению. Ноги, правда, были свободны, но в данном положении они годились лишь на то, чтобы наступить кому-либо из похитителей на мозоль.

172