Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 60

– Да ну, Наташа! – бодро заявил Степа, подходя поближе к девушке. – Отобьемся, чердынь-калуга!

– Спасибо, Косухин, – улыбнулась Берг. – С вами я спокойна…

Арцеулов покосился на Степу, но промолчал. Он понимал, что краснопузый просто бодрится. И вдруг капитан вспомнил совет их странного знакомого Родиона Геннадьевича. Арцеулов поглядел на неподвижное тело Семирадского, еле видное при слабом свете свечного огарка и вздрогнул. Надо отделить голову от туловища. Но зачем?

Ростислав посмотрел на Лебедева, затем на застывшую рядом с телом профессора девушку, на почти незаметного в темноте Богораза. Нет, он не сможет предложить им такое! Гибель профессора и так была для них трагедией. Правда, оставался еще краснопузый…

Арцеулову совершенно не хотелось разговаривать со Степой, но он догадывался, что только Косухин может что-то понимать в происходящем. Капитан чуть поморщился и подошел к Степе. Тот удивленно оглянулся.

– Господин Косухин, давайте отойдем в сторону…

Степа подчинился. Они шагнули в темный угол и остановились рядом с холодной стеной.

– Господин Косухин, – повторил капитан. – Вы… догадываетесь, что нам грозит? Я имею в виду возможности этих… нелюдей.

– Не знаю… – неохотно ответил Степа. – Амба нам всем, видать! Их, гадов, пули не берут. И… Венцлав может мертвяков поднимать. Сам видел…

– Значит, правда… Господин Косухин, мне сказали…

Он не договорил. Внезапно по всей церкви пронесся тихий стон, шедший, казалось, из-под земли. Стены задрожали. Вначале дрожь была мелкой, почти незаметной, но вот послышался треск, заскрипел сдвинутый с места иконостас, потом раздался глухой стук – одна из икон, сорвавшись с места, упала на пол.

– Господа, к центру! – скомандовал Лебедев. – Ближе!

Они стали прямо под куполом, держась плечом к плечу. Арцеулов и Степа загородили собой Наташу. Церковь продолжала дрожать, но к стуку дерева прибавился какой-то новый звук, похожий на скрежет. Он доносился отовсюду – сверху, с боков, но более всего – из-под бревен пола. Казалось, чьи-то гигантские когти скребут из-под земли, пытаясь добраться до людей. Затем вновь послышался стук – били в стены, от чего зашатались и начали сходить с мест доски, закрывавшие окна.

– Похоже на землетрясение, – голос полковника оставался спокойным. – Господа, ваши предложения?

– Уходить надо, – бросил Арцеулов. – Лучше уж к этим псам…

– Посмотрите! – рука Берг указывала куда-то в сторону, но вначале никто даже не понял, что случилось. Арцеулов лишь заметил какое-то странное движение там, где лежало тело профессора. Он всмотрелся – полушубок, которым был накрыт Семирадский, медленно сползал в сторону.

– Боже мой! – полковник перекрестился. – Что же это?

Полушубок дернулся и упал. Тело Семирадского билось об пол, мертвые руки упали вдоль тела, закоченевшие пальцы сводила судорога.

– Куда надо стрелять? – шепнул Арцеулов, склонившись к уху Степы.

– В голову, – Косухин сглотнул. – Где мозг…

Мертвое тело продолжало биться, затем голова дернулась и начала медленно приподниматься. Берг тихо вскрикнула, но сдержалась, закрыв рот рукой. Богораз, растерянно сняв очки, протирал стекла, не очень доверяя собственным глазам. Арцеулов понял, что нужно действовать немедленно.

– Господа! Отойдите ближе к стене, – скомандовал он, доставая револьвер. – Наталья Федоровна, вам лучше отвернуться…

Мертвое тело профессора на миг застыло, затем руки со скрюченными пальцами стали медленно сгибаться в локтях. Мертвец уже не лежал, он полусидел, время от времени подаваясь вперед, словно какая-то неведомая сила поднимала его со смертного ложа.

– Что же это они делают? – прошептал полковник. – Степа, ты что-нибудь понимаешь?

Косухин не ответил. Вспомнилась страшная ночь на старом иркутском кладбище, мертвое лицо генерала Ирмана… Он поднял карабин и нерешительно поглядел на брата.

– Постойте, Косухин, – рука Берг коснулась его плеча. – Может Глеб Иннокентьевич жив?.. Ведь этого же… такого не бывает!..

– К сожалению, бывает, – ответил вместо Степы капитан, вспомнив рассказ о тибетском монастыре. – Отойдите, господа, прошу вас!

Тело профессора уже сидело, затем мертвые руки мощно уперлись в почерневшие бревна пола, и покойник начал вставать. На уже успевшем закоченеть лице что-то вздрогнуло, затрепетали посиневшие веки, медленно открылись глаза. Но это были не добродушные и всегда ироничные глаза Семирадского – взгляд был тяжел и злобен, словно кто-то другой смотрел через них на мир.

– Глеб Иннокентьевич! – растерянно произнес Богораз. – Если это вы?..

– Подойдите сюда, Семен Аскольдович! – хриплый низкий голос ничем не напоминал профессорский, но Богораз, как завороженный, замер, а затем сделал шаг вперед.

– Семен! Куда? – Косухин потянул студента за рукав, но тот с неожиданной силой вырвался и шагнул к мертвецу. Побелевшие губы Семирадского дрогнули в нечеловеческой усмешке, скрюченные пальцы потянулись вперед. Богораз медленно, как будто через силу, сделал еще шаг. Мертвец, чуть покачиваясь, наклонился, почти доставая кончиками пальцев до горла студента.

– Господин полковник! – крикнул Арцеулов. – Держите же его!

Опомнившийся Лебедев, схватив Богораза за плечи, резко дернул на себя. Скрюченные руки мертвеца рванулись, но поймали лишь пустоту. И тут Арцеулов выстрелил. Промахнуться даже в полутьме было невозможно – пуля вошла прямо в лоб покойного, страшные глаза на миг закрылись, но в следующее мгновение мертвец вновь скривил губы в ухмылке и, бросив полный ненависти взгляд на капитана, шагнул вперед. Лебедев попытался загородить дорогу, но тяжелая рука с невиданной силой ударила его в плечо, отбросив в стороны.