Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 65

– Господа, настало время решать. Я, Наталья Федоровна и господин Богораз улетаем. Вы, господин Арцеулов, и ты, Степа, можете решать сами.

– Я лечу с вами, – тут же ответил капитан. Косухин недоверчиво поглядел на него, но смолчал.

– Хорошо, – кивнул полковник. – В этом случае объясняю ситуацию. Мы летим на Особый объект «Челкель» в Западном Китае. Это неподалеку от Яркенд-дарьи. Вот смотрите…

Красный карандаш ткнулся в синюю извилистую линию, изображавшую неведомую им Яркенд-дарью и в маленький неровный кружок, оказавшийся озером Челкель.

– Господин полковник, но ведь это очень далеко! Как же мы сможем долететь? – поразился Арцеулов. – Здесь же тысячи две километров!

– Две тысячи триста, – кивнул полковник. – Не близко, конечно. Но я летал и не однажды. Мы полетим на «Муромце»…

– Это… – стал вспоминать Косухин. – Он может лететь до тысячи верст, да? Но ведь все равно, не долетим!

– «Илья Муромец» может пролететь и больше тысячи, Степа. Такого аэроплана еще нет ни у кого в мире. Четыре мотора, по двести двадцать лошадиных сил! Но нам не нужно будет устанавливать рекорды. В Монголии мы сядем и заправимся. Вот здесь, в Бодонган-хурэ…

Красный карандаш указал на маленький кружочек посреди желтого пятна, обозначавшего бескрайние степи Внешней Монголии.

– Пойдем на высоте около тысячи метров, это оптимально. Кстати, нам будет помогать холод…

– Я, кажется, понял, – заметил Арцеулов. – Второй принцип термодинамики!

– Да, открытие господина Нерста, закон к.п.д. теплового двигателя. А от Бодомган-хурэ до Челкеля тысяча триста километров или чуть-чуть больше. Лет десять назад это был бы рекорд, а теперь, господа, ничего особенного. Плохо лишь, что придется лететь самому. Нужен второй пилот, и я рассчитывал на Казим-бека…

– Но ведь здесь есть летчики? – удивился Арцеулов.

– Не имею права. Этот полет – мое дело. Ничего, долетим…

– Так у нас есть второй пилот, Николай Иванович, – раздался сонный голос Богораза. Студент неуверенно протирал очки, мигая красными от недосыпа глазами.

– Вы имеете в виду себя? – улыбнулся полковник.

– Себя? – удивился Богораз. – Вообще-то я летал на «Фарманах», но в такой ситуации не рискну. Зато среди нас есть некто, прошедший полный курс полетов на «Муромце»…

– Семен Аскольдович! – Берг смущенно взглянула на Богораза, а затем на пораженного услышанным Степу. – В Качинской школе вы делали большие успехи, чем я!

– Постойте, постойте, – Лебедев встал и начал растерянно тереть лоб. – Вы учились в Качинской авиашколе?

– Почти весь шестнадцатый год, – подтвердила Берг. – Как раз там мы узнали о вашем полете. Господин Богораз прошел полную подготовку на легких аэропланах, а я предпочла бомбовозы – «Святогор» и «Муромец»…

– Сколько же вам было тогда лет?

– Целых восемнадцать, – засмеялась Берг. – Родители не отпускали, пришлось ехать якобы на лечение в Коктебель…

– Я, кажется, понимаю, – после некоторого молчания проговорил Лебедев. – Вы учились в Каче… А потом в Можайске?

– Только три месяца, – коротко ответила девушка. Полковник кивнул и больше на эту тему не заговаривал. И Степа, и Арцеулов знали о знаменитой на всю Россию авиационной школе в Каче, но чему учили в Можайске, не имели никакого понятия.

– Господин Богораз, значит, это вы должны лететь летчиком-исследователем? – Лебедев резко повернулся к студенту. Тот снял очки, покрутил в руках и вновь надел на нос.

– Во всяком случае, меня к этому готовили, – наконец произнес он. – Правда, не представляю, как я буду лететь с моим бронхитом…

– Не понимаю! – не выдержал полковник. – Сначала мне сообщают, что намечается испытание принципиально нового эфирного корабля. Затем выясняется, что будет проведен научный эксперимент, для чего будет послан летчик-исследователь. Вдобавок красным почему-то требуется сорвать запуск! И самое любопытное, что я ничего не знаю ни о новом корабле, ни об эксперименте, ни об экипаже!

– Я тоже не знаю, – спокойно ответила Берг. – Может, Семен Аскольдович нам что-нибудь объяснит?

– Я?!! – искренне поразился Богораз. – Попробую, хотя и не понимаю, что тут необычного? К вашему кораблю я отношения не имею, а что касается эксперимента, то речь идет об испытании новой системы эфирной связи. А в остальном – обыкновенная российская бестолковщина. Мудрили, разводили секреты, а экипаж не подготовили. Лететь действительно предложили мне или господину Семирадскому, но, извините, какой из меня аэронавт? При моем-то бронхите!..

Прозвучало вполне убедительно. Во всяком случае, Арцеулов поверил, с сожалением поглядев на нескладного худого студента. Но Степе тон Богораза показался каким-то нарочитым. Нелепый Семен Аскольдович, несмотря на кашель, очки и вечные жалобы, при случае недурно стрелял навскидку, окончил Качинскую школу да еще учился в этом самом Можайске, где, как сообразил Косухин и готовили экипажи «Мономаха».

«Ой, не простой студент, – понял Косухин. – А ведь таким придурком казался! Так ведь и Наташа, помнится, все кошку искала».

Полковник развел руками и, сославшись на необходимость взглянуть на аэроплан, вышел.

– Так я еще не летала, – внезапно проговорила Берг. – Семен Аскольдович, это почище, чем когда мы с вами летели из Пишпека!

– А-а! – вяло отозвался Богораз. – Надеюсь, такой болтанки все же не будет. Я не выдержу.

– Так вы уже бывали там, в этом Челкеле? – удивился Ростислав.

– Конечно, – улыбнулась девушка. – Два раза. С господином Лебедевым мы просто разминулись…