Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 118

118

Гольдин взял бумагу, развернул, и через минуту его глаза удивленно взглянули на Степу. Косухин понял – у него осталось две-три секунды, прежде чем тот, кого похоронили в марте 19-го, отдаст приказ.

Серебряный стилет был уже в руке, и Степа вновь почувствовал его неожиданную тяжесть. Тот, со шрамом, стоял совсем рядом. Косухин прыгнул, сбил его с ног подсечкой и через мгновение был возле стола. Мертвые глаза «товарища Сергея» все еще глядели удивленно, желтые руки дернулись, но Косухин что есть силы толкнул стол от себя, прямо на Гольдина. Стол сдвинулся неожиданно легко, прижав того к стене. Правой рукой, державшей стилет, Косухин полоснул по проводам телефонов, те не поддались, и он попросту выдернул их из розетки, заодно прихватив лежавшее на столе удостоверение Сиббюро. Тип со шрамом уже вставал, в руке тускло блестела сталь нагана, но Косухин толкнул его еще раз и бросился к двери. Выскочив в коридор, Степа кинулся вперед, к темнеющему вдалеке окну. За спиной послышался характерный звук – охрана вскидывала винтовки, но еще пара секунд в запасе имелась. Окно в конце коридора, он может успеть до первого выстрела…

Слева послышался странный звук. Степа, скосив на бегу глаза, увидел, как в стене отворяется дверца. Из кабины, точно такой же, в которой привезли его самого, выходил какой-то косоглазый в черном полушубке. Косухин, резко повернувшись, рубанул бхота ребром ладони по горлу и успел вскочить в кабину за полсекунды до того, как стальные дверцы захлопнулись. Ударил выстрел, другой – но пули скользнули по металлу.

На стене имелось несколько кнопок, одна под одной. Косухин уже протянул руку, чтобы нажать нижнюю, но тут же сообразил, что внизу его наверняка ждут. Не туда… Кнопки казались совершенно одинаковыми, но одна была чуть более затертой, значит, ее нажимали чаще. Степа услышал еще один выстрел, уже совсем рядом, за стальной дверью, и, нажав кнопку, с удовлетворением почувствовав, как кабина мягко тронулась с места.

Когда двери открылись, Косухин выскочил в темный коридор. Здесь было не так холодно, и Степа понял, что находится под землей. Редкие лампы освещали длинный пустой проход, откуда доносился негромкий гул. Можно было попытаться вновь вызвать кабину и проехать на другой этаж, но там наверняка ждала охрана. Косухин оглянулся, расстегнул шубу, пристроил стилет за ремнем, перетягивавшим гимнастерку, и пошел вперед, туда, где слышался шум.

Стены были голые, каменные, без следа штукатурки. По всему заметно, что работы на этом этаже еще идут, и то, что он видит – лишь черновой набросок. Дверей ни слева, ни справа не было. Мелькнуло темное отверстие. Степа заглянул туда и понял, что перед ним грубо вырубленное в скале помещение, еще незаконченное, без двери и освещения.

Гул постепенно усиливался, впереди мелькнул синий отблеск. Вначале показалось, что это фонарь, но Косухин быстро понял, что ошибся – синий свет, заливавший коридор, шел откуда-то снаружи. Степа ускорил шаги, теперь он почти бежал, отмечая слева и справа такие же вырубленные в скале, но еще не оборудованные комнаты. Синий свет был уже близко, гудение стало мощным, басовитым, справа мелькнула дверь, на этот раз настоящая, перед которой кто-то стоял. Рассуждать некогда – переливающаяся пульсирующая синева была уже совсем рядом. Коридор расступился, и Степа оказался на большой ровной площадке.

Первое, что он увидел, – это огромный зал, вырубленный в скале. В него вело несколько высоких арок, под одной из которых Степа и находился. Зал был пуст, каменные стены казались удручающе голыми, лишь возле арок имелись следы каких-то каменных изображений, разбитых и даже грубо замазанных черной краской.

В общем, в самом зале смотреть было почти не на что. Зато посередине, там, где площадка заканчивалась ровным круглым провалом, находилось то, что заставило Косухина затаить дыхание. Синий свет, точнее темно-голубой, с еле заметными зеленоватыми отливами, шел из самых недр земли. Там, где начинался провал, в центре зала, из глубины поднималась ввысь огромная светящаяся колонна. Она была громадной – не менее сорока метров в диаметре, густой и, казалось, неподвижной. Но это было лишь первое мимолетнее впечатление – синий свет шел мощным густым потоком, еле заметно вибрируя, колеблясь и распространяя вокруг себя легкое свечение, напоминающее радугу. Голубая колонна исчезала где-то вверху. Присмотревшись, Косухин заметил что-то, напоминающее огромный колпак, грубо склепанный из светлого металла. Из-под земли шел ровный гул, воздух был свеж и чист, и Степе показалось, что он чувствует резкий, но приятный запах. Почему-то подумалось, что так могут пахнуть камни.

Косухин стоял, не в силах оторвать глаз от голубой колонны, провожая взглядом бесконечные волны холодного огня, вырывающегося из недр и исчезающего в высоте. Значит, именно это монах называл кровью окаменевшей ведьмы! Нет, это никак не походило на кровь. Голубой свет был холоден и чист, в нем чувствовалось что-то далекое, чуждое, не связанное ни с людьми, ни с их нелепыми легендами…

Постепенно глаза стали различать некоторые подробности. Вдали, на другом конце зала, стояла огромная решетчатая конструкция, немного напоминавшая то, что Степа видел на Челкеле. Похоже, ее только начинали монтировать. Косухин решил, что ее собираются пододвинуть вплотную к идущему из-под земли свету, соединив каменную поверхность пола с почти неразличимым отсюда колпаком из светлого металла. Голубой свет словно пытались загнать в ловушку, и эта мысль показалась Степе почему-то неприятной, чуть ли не кощунственной.

118