Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 205

205

Память не подвела. Подвели слухи – многих на памяти Арцеулова хоронили по несколько раз.

– Андреич? Вы!

– Ростислав? Ну, знаете!..

…В Марковском полку их роты сражались рядом. Поручик Арцеулов был взводным в роте капитана Корфа. Соседней же ротой командовал бывший приват-доцент Харьковского императорского университета штабс-капитан Пташников. Они расстались в Донбассе: Ростислав попал в госпиталь, а рота Пташникова, по слухам, полностью полегла при штурме Горловки.

Штабс-капитану было за тридцать, и молодые офицеры называли его не по имени, а по отчеству. Владимир Андреевич Пташников ходил в «Андреичах», нисколько не сетуя на нарушение субординации. Арцеулов в свою очередь был для него Ростиславом, а порой и просто Славиком.

Сообразив, что офицеры знакомы, полковник с видом явного облегчения поспешил распрощаться. Арцеулов и штабс-капитан вышли на улицу. Пташников все еще явно не мог опомниться.

– Знаете, Славик, я не очень верю в привидения, но даже в этом случае вы должны пугать людей где-нибудь на Енисее…

Арцеулов рассмеялся. Приятно все же иногда чувствовать себя живым! В нескольких словах он поведал о своих приключениях. Штабс-капитан покачал головой:

– Экий вояж! Когда нас отсюда вышибут, не пропадете – заработаете на мемуарах… А подполковника в Индии получили?

Сам Пташников оставался по-прежнему штабс-капитаном и ничуть этим не тяготился, заявив, что привык к своим погонам – к тому же очень скоро и они не понадобятся.

– Но вы-то, Славик? Ладно, обошли всю Азию, но вы – и штаб?

– Самому противно, – честно признался Арцеулов, прекрасно помня, как относился к штабным. – Не по своей воле, ей-богу! Лучше скажите, кто из наших еще остался?

– Никого, Ростислав, – ответ прозвучал спокойно и грустно. – Я – последний. Всех похоронил, представляете… Сейчас набрали желторотиков из Симферополя и пленных краснопузых – вот и воюй!

Куда-либо ехать расхотелось. Андреич, несмотря на доцентское прошлое, воевал с пятнадцатого года, и на его слова можно было положиться. Ростислав, достав карту, уточнил некоторые детали. Обстановка была вполне понятна. Пташников пожал плечами:

– Хуже чем под Екатеринодаром. Красные – еще ладно, а вот если появится Батька Упырь со своими тачанками… Еще не встречались?

Арцеулов покачал головой. С махновцами, о которых он был наслышан еще в Сибири, воевать не приходилось.

– Ваше счастье! А я вот познакомился с ними еще под Волновахой, почти год назад. Дерутся, как дьяволы…

Пташников предложил расположиться на ночь в его хозяйстве – рота стояла на северной околице. За столом сидели долго, вспоминая Ростов, марш к Екатеринодару, блуждания по кубанской степи. Теперь все это казалось сказкой…

– И все-таки мы продули, – Пташников говорил спокойно, но в голосе звенела боль. – Знаете, Ростислав, я часто думал: почему? Дело ведь не в господах пейзанах и нашей дурацкой привычке хвататься за шомпол. Краснопузые ведут себя не умнее…

Невольно вспомнились слова полковника Любшина, странные рассуждения Семирадского, беседы с неумытым комиссаром Степой…

– Им помогают… – Ростислав пожалел о вырвавшихся словах, но все же повторил. – Им кто-то помогает, Андреич! Мне кажется, Смуту вообще задумали не большевики…

– Вы часом не о масонах? – скривился штабс-капитан. – Славик, вы же интеллигентный человек! Масоны – это…

Арцеулов покорно прослушал лекцию о масонах – доцентские привычки еще чувствовались у бывалого фронтовика. Его так и подмывало рассказать о Бессмертных Красных Героях, а еще больше – о монастыре в горах Тибета. Но поверит ли ему бывший приват-доцент? В таврийских степях Ростиславу самому порою казалось, что все виденное лишь сон, вернее – ночной кошмар.

– Андреич, вы ведь историк? – поинтересовался он, когда с масонами было покончено.

– Помилуйте, Славик! Вчера сообразил, что забыл даже дату битвы при Грюнвальде…

– Профессора Валюженича знаете?

– Криса? – штабс-капитан удивленно моргнул. – С каких это пор, милостивый государь, вы стали интересоваться проблемами классической и романо-германской филологии?

– Я познакомился с его сыном, – пояснил Ростислав. – Он археолог, студент Сорбонны.

– Крис и сам когда-то недурно копал… Вы что, Славик, за это время успели увлечься благороднейшей из наук?

– Усвоил понятие «артефакт», – улыбнулся Арцеулов. – А вы, Андреич, больше этим не интересуетесь?

Пташников грустно покачал головой:

– Это только Государь Император Александр III в бытность свою наследником мог во время турецкой войны баловаться раскопками – в перерыве между боями. Где уж нам!.. Да и места тут не особо интересные. Пара скифских курганов, их раскопали еще при Мельгунове. А так – бронза, печенеги…

Арцеулов улыбнулся – штабс-капитан явно изучил будущее поле боя не только с точки зрения ротного командира. И тут же вспомнилось: «Старый дом, хранящий мудрость»…

– Здесь раньше был какой-то музей, – неуверенно начал он. – Или библиотека…

– В Белозерке? Да Господь с вами, батенька! Глушь страшная, грамотных – трое на сотню. Безбаховку – и ту разграбили…

Странное название резануло слух. Безбаховка…

– …Бывшее имение Вейсбахов. Господа пейзане перекрутили по своему – вот и Безбаховка. У старого графа был там конный завод, маслобойня, опытная станция – спалили! Дом, говорят, цел, но все, что можно, вынесли. А там была такая библиотека! Леопольд фон Вейсбах собирал всякие раритеты, особенно увлекался древними надписями…

– Где это?

205