Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Страница 222

222

– Обычно подобное зашивают за подкладку. Разрежьте сами. Мои руки не должны коснуться того, что принадлежит вам…

…Неяркий отсвет горящих дров отразился в сверкающих фиолетовым цветом гранях. Гонзальво подошел ближе. Чезаре остался на месте, но глаза его, не отрываясь, глядели на сапфир:

– Это королевский камень, сеньор! Я скажу капитану. Его зовут сеньор Ставриди. Грек, конечно, но по-своему честный человек. Он не обманет…

По совету хозяина Арцеулов вновь спрятал сапфир, чтобы отдать его греку лично – уже на борту лодки. Гуаско рассудил, что за Камень Спасения капитан Ставриди не только доставит подполковника в любой из портов Черноморья, но и снабдит его документами и всем необходимым. Куда именно держит путь их гость, уточнять не стали.

– Скоро мы расстанемся навсегда, – Чезаре проговорил это без всяких эмоций, просто констатируя факт. – Но прежде мне хотелось узнать одну важную мелочь… Какую тайну вы уносите с собой?

Ростислав насторожился. Откровенничать с чернобородым не хотелось.

– Я имею в виду не тайны вашей христианской души! – коротко рассмеялся рыцарь. – Я о том, что вы храните в своем вещевом мешке, ведь ради этого вы хотели вернуться прямо в лапы врага!..

Арцеулов задумался. Почему бы и нет? Чезаре может что-либо подсказать…

Безмолвные слуги положили на маленький изящный столик вещевой мешок Ростислава и – отдельно – эвэр-бурэ, подарок Джора. Гонзальво не скрывал любопытства. Старший брат был внешне спокоен, но Арцеулова не оставляла мысль, что Чезаре волнуется.

Ростислав достал таблички и подал их чернобородому. Тот нахмурился и бережно взял в руки одну из деревянных дощечек. Гонзальво потянулся к другой, но резкий жест брата остановил его. Он не обиделся и стал с интересом глядеть через плечо Чезаре. Молчание затянулось. Ди Гуаско брал одну дощечку за другой и долго вглядывался в непонятные значки. Лицо его было странным – хмурым, даже немного брезгливым, но в глазах мелькало нечто, похожее на страх.

– Брат, выйди! – неожиданно бросил он. Младший вскочил, растерянно взглянул сначала на Чезаре, затем на гостя, но все же подчинился. Короткий обиженный кивок – и Арцеулов остался с хозяином замка один на один.

– Ваш брат может обидеться, господин ди Гуаско! – не выдержал Ростислав. Молодой Гонзальво с его наивными рассуждениями о рыцарских традициях ему понравился.

– Он не посмеет! – Чезаре дернул щекой. – Гонзальво не только мой брат, но и вассал. Мое слово для него – закон, и его долг – повиновение. Впрочем, я забочусь прежде всего о нем самом… Сеньор Ростислав, вы уже прочитали это?

– Нет. Но прочитаю! – Арцеулов сам удивился своей уверенности.

Взгляд Чезаре стал тяжел и мрачен. Ростислав не выдержал и отвел глаза.

– Да… Вы сможете сделать это, сеньор. Вы упорны, а главное уверены, что эта тайна поможет вам отомстить. Я не ошибаюсь?

Это было не совсем так. Арцеулов и сам не знал, что содержится в табличках. Но на что-то подобное он действительно надеялся. Отомстить? Не так уж плохо!..

– Теперь я кое-что понял, сеньор! – слова падали тяжело и веско. – Это Рыцарь Востока решил мстить – вашими руками. Но прошу вас, сеньор Ростислав, подумайте, трижды подумайте, прежде чем пытаться воспользоваться тем, что здесь написано!

Арцеулов удивленно поглядел на чернобородого. Тот не шутил, он действительно испугался. Но почему?

– Вам, наверно, сказали, что здесь заключена тайна, которая поможет одолеть врагов. Мои слова не имеют веса, когда ландскнехты под красными штандартами расстреливают Крым. Но я все же попытаюсь…

Гуаско откинулся на спинку кресла. Узкие сильные кисти сжали подлокотники:

– Вы наверняка уже сумели составить обо мне определенное мнение, сеньор Ростислав. В Генуе я был убийцей и чернокнижником, а здесь стал пиратом. Я не люблю людей – кроме себя и Гонзальво. Я грабил, вешал, жег и разорял не только богачей, но и бедняков. Меня обвиняли в том, что я поклоняюсь Сатане – это неправда, но могло казаться правдой. И все же даже для меня есть граница…

Он помолчал. Темные глаза смотрели напряженно, почти зло.

– Эта граница очевидна. Я не люблю людей – но я человек. Я не чту Того, Кого вы называете Творцом, но я согласен с Ним в главном: человек действительно венец этого мира. Тот, Кто Несет Свет, тоже не отрицает этого…

«Тот, Кто Несет Свет»… Ростислав хотел переспросить, но тут же вспомнил: Несущий Свет… Светоносный… Люцифер…

Рука дернулась в крестном знамении. Гуаско чуть улыбнулся и покачал головой.

– Успокойтесь, сеньор! Я не поклоняюсь ему, но чту. Попы лгут, называя его Князем Тьмы. Может, есть и такой – не знаю. Но Несущий Свет – враг тьмы. Он действительно несет Свет – и этот Свет невыносим для людей. Только самые мужественные могут не закрывать глаза, и тогда Свет приносит им истину… Несущий Свет прекрасен, как солнце, и столь же беспощаден. Он существовал всегда, но был вдали от людей. Теперь Он, наконец, пришел…

Арцеулов пожал плечами, ничуть не убежденный. Не ново! Давняя сказка – и Чезаре не первый, кто готов склониться перед Искусителем. Люцифер, Несущий Свет, Лха Старший Брат…

– Желаете бороться с ним? Боритесь, как учат вас ваши попы. Ставьте свечи перед разрисованными досками, взывайте к небу… Но вы задумали другое…

Он взял в руку одну из табличек. Глаза пробежали по первым строчкам. Чернобородый покачал головой.

– Напомню вам известные слова. Я не люблю эту Книгу – зато вы знаете Ее. Помните, Некто изгонял бесов силою Вельзевула, князя бесовского? Вы хотите сделать то же самое – бросить против Несущего Свет черную тьму…

222